Это моя Лешукония

8 февраля в выставочном зале «Союза художников России» в Архангельске состоится открытие персональной выставки художника Павла Лешукова. Выставка приурочена к 70-летию Павла Петровича, а также 50-летию его творческой деятельности.

Павла Петровича можно назвать «художником одной темы» - это Лешуконье, это Север, это Россия. В работах художника почти нет изображений человека, но его присутствие ощущается в каждой картине постоянно.

Он не ищет для своих произведений редких и необычных сюжетов. Темы его акварелей понятны и близки всем жителям Севера. Это то, что мы видим ежедневно. Автор подчеркивает и отмечает главное в природе, не навязчиво и мягко передает ее состояние. Он как бы говорит своему зрителю: «Оглянитесь, запомните!».

Открытие выставки в 17.00. Адрес: г. Архангельск, пр. Советских Космонавтов, 178.


Цветные сны Павла Лешукова

И художник пишет по их мотивам свои замечательные акварели

Павел Лешуков приходит в мастерскую (она же его картинная галерея) к семи утра - и с упоением пишет свои акварели часа три-четыре. Часам к одиннадцати в небольшом торговом центре Новодвинска, на втором этаже которого выделено администрацией города помещение Лешукову, прибавляется народу.

Кто-то возьмет да и заглянет к Павлу Петровичу - на картины посмотреть, о цене спросить. Бывают организованные экскурсии для взрослых и детей. В это время помешать художнику не могут: он досыта наработался, продолжит любимое дело дома («почеркушками занимаюсь») и завтра утром, чтобы - придет срок - показать зрителям лешуконские пейзажи.

«Мазило с патокой»

- Павел Петрович, родители не хотели, чтобы вы стали художником. О какой профессии для вас они мечтали?
- Родители мои подняли на ноги шестерых детей. Мама была домохозяйкой. Отец - главным бухгалтером устьвашского эксплуатационного участка Северного речного пароходства. Из шестерых кто в речники пошел, кто в летчики, строители, кто в медицину. Все профессии надежные… Я два года перед поступлением в Ярославское художественное училище слесарил на Северодвинском машиностроительном предприятии. Отец говорил: поработаешь, а потом, дескать, в инженеры надо идти.
Но я рисовал с раннего детства, не мог без этого. Побегал на улице - хватит, уже неинтересно, надо рисовать или книгу читать. До девятого класса не знал, как работать акварелью. Спасибо старшине-сверхсрочнику, который вел студию в Доме пионеров, - показал как.
Вообще-то, мне предлагали поступать от Севмаш¬предприятия в знаменитую Бауманку - в Московское высшее техническое училище имени Баумана. Но я был нацелен на другое училище - художественное.

- А почему не поехали в Ярославль сразу после окончания лешуконской средней школы?
- Потому что в свое время без двух лет производственного стажа нечего было и думать о поступлении в то же художественное училище. А в Северодвинске можно было и работать, и заниматься в художественной студии клуба имени Горького.
Отец долго надо мной подсмеивался, даже когда я студентом был. «Мазило с патокой» - так обо мне говорил. Я не сразу понял почему. Оказалось, раньше на Севере художников называли мазилами. Не в плохом смысле: «мазать» - «рисовать», «красить». А с патокой, потому что краски разводили на патоке.
Приезжаю домой второкурсником или третьекурсником, отец говорит: мол, раз ты художник, то давай колера составляй, полы крась… Но пришло время - он признал меня как художника.

Лешуков и Лешуконие

Ведущая тема в творчестве художника - родное Лешуконие, которое осваивал и род Лешуковых, древнейший на Мезени.

Павел Петрович - член Союза художников России, участник выставок от областного до всесоюзного масштаба. В одной из публикаций, посвященных персональной выставке Лешукова в Архангельске, сказано: «…его нежные краски могут передать многое: и легкую дымку тумана, и хрустальную прозрачность воздуха, и красоту мокрых досок после дождя».

- Дипломной работой в Ярославском училище стал ваш триптих «Лешуконская сюита». И прежде, и теперь лешуконские мотивы в ваших произведениях постоянны. Так сильна любовь к малой родине?..
- Да. Необъяснимо сильна. Я немало где был. После училища можно было в Ярославле остаться, с жильем решалось. Но потянуло на Север, вернулся в Северодвинск.

- В Северодвинске вы работали художником в народном театре, в драматическом театре, в мастерских Художественного фонда. Это ради того, чтобы на хлеб зарабатывать, или интересно было?
- Интересно. Во всем, что касалось оформительской работы, даже нудной, я старался найти что-то особенное.
Потом, в Северодвинске, семейная жизнь моя разладилась - и я почти на десять лет уехал в Лешуконское. Там работал и в эксплуатационно-техническом участке связи, и в аэропорту, и в Сельхозтехнике и так далее - занимался так называемой наглядной агитацией. «Прошел» около 15 парторгов - и каждый учил меня рисовать. Потешно, конечно, но тогда было не до смеха. Мне хотелось, чтобы Ленин был не совсем такой, каким его привыкли видеть на картинах и фотографиях, а парторги строго следовали канонам…

- Сложно было преодолевать устоявшиеся стереотипы?
- В Северодвинске, в производственных мастерских Художественного фонда, мы делали портреты «больших людей». Из горкома КПСС отправляли к нам женщину принимать произведения. А она в искусстве не понимала, поначалу сидела, не зная, что сказать. Так хитрец художник Юрий Завойкин стал ей помогать. Нам неловко было за нее, поэтому Юрий Петрович специально или ухо «большого мужика» не дорисовывал, или воротничок не докрашивал, она это видела, делала замечание, он недостаток исправлял - и работа очень быстро принималась.
Немного слесарь, немного шкипер

- Насколько я знаю, на родине вы поработали и в районном музее?
- Да, когда в Лешуконском создавали историко-краеведческий музей, довелось поработать и там. Это было уже интересней. Музейное дело меня дисциплинировало. Но потрудился и по другим специальностям.
Писал я в Лешуконии мало, в основном наброски делал, рисовал. Побывал почти во всех деревнях на Мезени и Вашке. Немного слесарил, немного шкипером у речников поплавал. Как названия звучат, поэзия! Родома, Смоленец, Кельчемгора, Койнас, Юрома, Мелосполье, Кимжа… Перегрузился впечатлениями - уже не мог больше в Лешуконском оставаться. В Новодвинске (отсюда моя вторая половина, надежный мой тыл) как будто взрыв произошел: акварель за акварелью. Бывает, за 40 минут работу сделаешь, но за ней – жизнь.

- А где проходит грань между ремеслом и искусством для вас?
- Когда автор думает, какую краску с какой смешивать, он еще ремесленник. А когда работает, не глядя на краски, забывает, какой материал берет, - он человек искусства.

- Вы когда стали забывать, какой материал берете?
- Двадцать с небольшим лет назад. На расстоянии, вдали от родных мест, воображение лучше работает. Привычка видеть все знакомое мешает.
Акварель как женщина...

- Продавать свои картины научились?
- Нет. Купят их в архангельском художественном салоне - хорошо. Но мне много не надо, могу и на пенсии «сидеть».

- Почему вы предпочитаете акварель? Масло чем хуже?
- Масло предсказуемо. Акварель по своему характеру как женщина. Что смешал на палитре, то и получишь. Картину, выполненную маслом, можно так скопировать - от подлинника не отличишь. Я работаю в манере а-ля прима, на один раз, - здесь копии невозможны.

- На ваших картинах пейзажи интересней, чем на самом деле, - мы в деревнях и всякий мусор, хлам видим…
- А это все отсеивается, когда пишешь. Да и доля авторского вымысла есть.

- Где можно увидеть ваши работы?
- В музеях Северодвинска, Лешуконского, Новодвинска, Архангельска. И в частных коллекциях. Много пейзажей я подарил.

- И не жалко с ними расставаться?
- Когда хорошему человеку даришь, понимающему в искусстве, - не жалко.

- Малая родина вам снится?
- Да. Иногда даже цветные сны вижу. А потом по этим снам картины пишу.

Сергей ДОМОРОЩЕНОВ
Вечерний Северодвинск
Номер от 5 августа 2010 г.